Сухум. 26 мая 2021. Абхазия-Информ. Торгово-промышленная палата Республики Абхазия проводит 1 июня долгожданный и всеми любимый VII Республиканский конкурс кондитерского мастерства «Праздник Сладости».

В этом году конкурс кондитеров приурочен к Дню защиты детей.

Это яркое, красивое и очень вкусное мероприятие, которое представляет возможность кондитерам республики продемонстрировать свой кулинарный талант, а его посетителям получить удовольствие не только от самого праздника, но и от представленных там вкусностей!

В конкурсе примут участие кондитеры из всех городов Абхазии, в числе которых – известные кондитерские, индивидуальные предприниматели, профессионалы и любители кондитерского дела.

Конкурс пройдет в ресторане «Ерцаху» в 15:00.

Вход свободный!

Гражданин Абхазии

– Вам импонировало, что Ибрагим репатриант?

– Особых чувств по этому поводу не было. Я знал, что он хороший парень. Но была тревога: не получись у него здесь что-нибудь, он мог бы уехать с семьей обратно в Турцию. Это был бы удар для меня.

Я привела здесь конец нашего разговора с генерал-майором Заканом Нанба, чьим зятем является гражданин Абхазии Ибрагим Авидзба. Мне было интересно узнать, как его оценивает взрослый человек, вверивший судьбу своей дочери человеку заморскому, почти незнакомому. В принципе, вверять Ибрагиму свою дочь Закану не пришлось. Если Лия раньше, когда речь заходила о каком-нибудь парне, просила отца навести о нем справки, и он это делал, определял, придется ли он к их двору, то тут ей сторонняя помощь не понадобилась. В результате общения с Ибрагимом она сделала свой выбор самостоятельно. А шел он к её сердцу и через букеты цветов своей будущей теще. Семья Нанба жила тогда, после войны, еще в Гудауте, а сам Закан года два находился в Москве, и своего зятя впервые увидел только на его с дочерью свадьбе.

Но сегодня Закан доволен зятем, который быстро влился в общество, обрел много друзей, да и ко двору в селе Бармыше пришелся, где находится их родовое гнездо, где все Нанбовцы собираются на праздники и фамильные мероприятия.

– Он оказался хорошим семьянином. Удивляюсь, что выросший в большом мегаполисе – Стамбуле, он сам и косит, и рубит, и другими хозяйственными делами занимается. Меня удивляет и его абхазское воспитание. Очень теплые у меня с ним взаимоотношения, мы делимся друг с другом практически всеми проблемами. Никто никого не учит и не поучает, у нас только совет при решении каких-либо вопросов. Хотя мы и живем врозь с ним, я, если куда-то уезжаю, поручаю ему свое хозяйство, – не без гордости тесть делился со мной. И продолжил: – Он очень прикипел к Владиславу Григорьевичу, у них была взаимная симпатия, он до сих пор всегда о нем что-то рассказывает. Когда Владислав ушел из жизни, я боялся, что и с Ибрагимом может что-то произойти – так сильно он горевал.

По натуре своей Ибрагим человек обязательный, государственный. До сих пор не может привыкнуть к тому, что некоторые у нас любят тащить все, что не так лежит, что бы это ни было. Помню, как он сокрушался из-за того, что из госдачи, где он работает, воровали даже пальмы цикасы.

…Словом, Ибрагим Авидзба состоялся и как зять, и как гражданин Абхазии. Я об этом узнала не только после беседы с Заканом Нанба, или с ним самим, или с его ближайшим другом Кочубеем Чкок и другими близко знающими его людьми. Я об этом знала давно, потому что давно знаю Ибрагима. Видела его в охране Владислава Ардзинба еще в войну и потом. Он часто бывал в близкой мне семье Владимира Джамаловича Авидзба, к сожалению, не так давно ушедшего из жизни. Я была и на свадьбе Ибрагима и Лики Нанба – красавицы, занявшей второе место на первом в послевоенное время конкурсе красоты «Мисс Абхазия». Впрочем, если бы я плохо знала Ибрагима или бы знала его с плохой стороны, не потянулась бы моя душа к тому, чтобы написать о нем. Тем более, что есть и повод – в нынешнем году, 1 июля, ему исполнилось 50 лет.

Ибрагим приехал в Абхазию в 1993 году, чтобы защитить родную землю, когда-то вынужденно оставленную предками, от грузинского агрессора. Приехал, похоронив отца, ушедшего из жизни после тяжелой болезни, и справив ему поминки на 52-й день (по мусульманской традиции). Не приехать в ту пору он не мог. Потому что в доме с детства он слышал разговоры об Абхазии, говорили здесь на абхазском, а дед любил петь абхазские песни. Ибрагим является представителем четвертого поколения махаджиров.

23-летний Ибрагим по приезду в Абхазию встретился с Кавказом Атрышба, который был здесь уже с 1992 года и работал у Владислава Ардзинба в охране, вернее, в спецназе, который подчинялся Владиславу. Кавказ предложил Ибрагиму пойти в охрану, и с того времени, до 2000 года, честно, верно и преданно служил Первому Президенту Абхазии. Как делали, впрочем, и все остальные ребята в этой охранной службе.

– Владислава Григорьевича охранять было не сложно. Но зато характер у него был!.. Нет, не жесткий, но возмущался, когда постоянно его опекали. Он хотел иногда одиночества. А нам был как отец. Он и его мать, тетя Надя, меня любили. Они были знакомы и с моими братьями, которые приезжали сюда в 1991 году, – с теплотой вспоминает Ибрагим.

Чуть позже я у Ибрагима выудила и другой секрет. Оказывается, он женился на Лие Нанба по совету Владислава Ардзинба. Я бы хотела, чтобы читатель не стал осуждать меня за то, что личной жизни Ибрагима уделяю немало места в этом очерке. По многочисленным наблюдениям я знаю, что если девушка или парень из потомков махаджиров находят себе пару для создания семьи здесь, в Абхазии, то это ускоряет процесс их адаптации, крепче, надежнее вживаются они в наше общество, дети их легче усваивают родной абхазский язык. Кстати, Ибрагим вначале не знал в совершенстве ни абхазского, ни тем более русского языков, а только турецкий и английский. Сейчас свободно говорит на всех четырех. Учился в вузах Турции и Абхазии.

…Так вот. В Абхазском драмтеатре в Сухуме проходил этот первый послевоенный конкурс красоты, который мы тогда восприняли как свежий глоток воздуха после тяжелых дней войны и который, следует вспомнить, организовал директор «Мода-Текса» Бата Ардзинба. На мероприятии находился и Владислав Григорьевич. Он сидел в ложе на втором этаже по центру, а с двух сторон находились выполнявшие свою работу парни из охраны – Гембер Ардзинба и Ибрагим Авидзба. Президент рукой подал знак последнему, и Ибрагим подошел и спросил: «Уходим? Подготовить машины?» «Да нет, ты туда смотри! Видишь, какая красивая девушка?! И из хорошей семьи. Женись на ней!» – сказал Владислав Григорьевич. Молодой Ибрагим застеснялся, покраснел, отошел в сторону. А дома Владислав Григорьевич попросил свою маму, тетю Надю, настроить Ибрагима на женитьбу на Лике, а то, мол, если останется холостым, может вернуться в Турцию. И она его уговаривала, нашла общих знакомых, которые способствовали делу… И через несколько месяцев создалась семья.

В 2000-м году Владислав Григорьевич назначил Ибрагима (за год до его женитьбы) директором официальной резиденции Президента страны в Сухуме.

– С тех пор я обслуживаю всех президентов, которые проживают в резиденции, занимая высший государственный пост. Находясь на этой службе, я способствовал поездкам в Турцию президентов Владислава Григорьевича и Сергея Васильевича. В 2004 году нас разделили на ардзинбистов, багапшистов. Одни про меня говорили, что я продался Багапш, другие – что я агент Ардзинба. Но для меня любой президент – это президент Абхазии. Я обслуживаю главу государства, кто бы он ни был. Был рядом с Ардзинба, потом с Багапш, с Анкваб, Хаджимба, а теперь с Бжания. К сожалению, если сегодня скажешь, что ты служишь не личности, а президенту страны, тебя посчитают чуть ли не врагом какой-либо другой стороны. Зачем? Мы не так шикуем здесь, чтобы делиться. Это очень плохо. Отсюда и все возрастающее беззаконие.

На вопрос, как тебе удалось влиться в абхазское общество, адаптироваться (исключая удачную женитьбу), Ибрагим ответил, что никогда ничему не возмущался, никого не осуждал, хотя событиям давал оценку. И то, что был постоянно в охране у первых лиц государства, постоянно занятым, а в охранной службе также обретал преданных, искренних друзей, помогало ему чувствовать себя свободным и своим. И вообще слово репатриант Ибрагим ненавидит. «Я просто абхазец, – говорит он. – Наши друзья в Турции называют нас абаза. А здесь абхазы называют нас турками. Или репатриантами. Неправильно это».

– Первое мое впечатление от знакомства с Ибрагимом: чистый абхазец. Порядочный. Дисциплинированный. Воспитанный. А потом я понял, что этот человек готов отдать жизнь за Владислава Ардзинба. Впрочем, если ты служишь в личной охране, именно таким и должен быть, – говорит бывший начальник Государственной службы охраны (в послевоенный период) Кочубей Чкок. – Он служил без нареканий, и он много трудностей перенес. Посменно ходил в течение двух послевоенных лет на охрану государственной границы по реке Ингур. Участвовал в 2001 году в операциях в Кодорском ущелье, когда туда проник Гелаев со своей группой. Он участвовал в рейдах, дневных и ночных, в Гудаутском районе, в Пицунде, на Келасурском мосту, на Мачарке, которые проводились с нашим участием (по распоряжению Ардзинба) – в поддержку силовых структур Абхазии, так как их сил не хватало для наведения порядка в стране. Во время рейдов нами изымалось до 15 – 20 пистолетов и автоматов в сутки, и они сдавались в МВД. На Ибрагима всегда можно было положиться. После того, как его Владислав Ардзинба назначил директором Сухумской госдачи, навел в ней блестящий порядок, и не стыдно было принимать там любые международные делегации, проводить переговоры. У него положительная черта перенимать все хорошее, что услышит или увидит. Прекрасно знает абхазский этикет и следует ему – то, что мы в Абхазии немного утеряли. После смерти Владислав Григорьевича на свои личные средства организовал в резиденции поминальный стол человек на сто. Это было проявлением его любви к великой личности и незабвенной памяти о нём.

Что касается общения и круга друзей, то Ибрагим, естественно, связан со многими приехавшими из Турции на постоянное жительство в Абхазию соотечественниками. И в первую очередь с Кавказом Атрышба (или Атыршба, а в Турции он носил фамилию Озтюрк). Ибрагим и Кавказ давно были знакомы, вместе учились в Турции, а здесь как братья, поддерживают друг друга, часто видятся. Более того, у них есть и родственные связи – сестра Ибрагима замужем за родным дядей Кавказа. Если Ибрагим женат на абхазке, то Кавказу судьбой уготовано было в Абхазии жениться на русской девушке, но не из местных. Так он оказался повязан и с Россией. У семьи растет дочь.

Когда началась грузино-абхазская война, Кавказ находился на границе с Ираком, где у Турции были проблемы с курдами. В турецкой армии он, спортивный парень, с прекрасными физическими данными, входил в особое подразделение, и нелегко было уехать на историческую Родину. Но ему удалось оформить какую-то длительную командировку… Он в Абхазию приехал с находившимися там Рауфом Ебжноу и Саидом Таркил, которым отец поручил сына Кавказа. «Во время войны нас могло приехать сюда больше, из каждого рода человек хоть по десять надо было направить. Мы тогда утеряли шанс массово вернуться сюда и остаться», – считает Кавказ. У них в семье, по его словам, был культ Абхазии и абхазов. Родные, а они были образованные, знали по несколько языков, патриотичные, многие из военных, учили любить историческую Родину, которую они идеализировали и романтизировали. И поэтому не стоял у Кавказа вопрос ехать или нет на начавшуюся у нас войну с грузинами.

У Кавказа за плечами были спортивная академия, стамбульский университет «Мармара» (факультет психологии), офицерские и террористические курсы, опыт работы в разведке и спецназе турецкой армии. Поэтому он в Абхазии пригодился сполна. Он прибыл за 10 дней до освобождения Гагры и участвовал в нем как спецназовец. После образовал из 150 человек спецназ как отдельное военное подразделение, которое выполняло серьезные операции. К сожалению, это подразделение после войны просуществовало недолго, хотя желание его иметь было у многих военных и у Главнокомандующего. В любом случае, за небольшой промежуток времени удалось подготовить в нем до двух тысяч хороших кадров, и это была большая сила.

После войны, как и Ибрагим Авидзба, Кавказ Атрышба охранял границу на Ингуре, работал в Минобороне, в Государственной службе охраны, был рядом с Владиславом Ардзинба.

Не скажу, что у этих парней все проходит гладко на их жизненном пути в Абхазии. У них немало неудач и разочарований в сегодняшнем дне, в определенной степени ушла романтика. Они представляли развитие послевоенной Абхазии совсем по другому руслу. В принципе, и мы все, здесь родившиеся и перенесшие войну, думали, что будем жить иначе, богаче, в большей любви и внимании друг к другу. Но, увы… Мы терпим и продолжаем жить в своей Абхазии, стараемся вникнуть в складывающиеся обстоятельства, влиять на что-то. А эти ребята и другие такие же? Они ведь могут уехать на свою вторую родину, в Турцию.

– Я все бросил и приехал, служил Абхазии. И все, что мы делали, делали не зря. Я здесь себе не сделал бизнеса, это я делал бы в Турции, – говорит Кавказ. – Но раньше, когда я слышал абхазскую речь, сердце начинало трепетать, но сейчас того огня в душе нет. Хотя никогда не жалел, что приехал. Однако я не знаю, что будет с Абхазией дальше…

Сейчас Кавказ снова работает в ГСО.

У Кавказа здесь появилось и святое для него место. Это – могила отца Кемала. Когда умерла супруга, мать Кавказа, отец переехал жить к сыну в Сухум. И умер через три года в возрасте 96 лет. «Отец всю жизнь был патриотом Абхазии, и имя моё дал мне он», – рассказывает Кавказ.

– Я молодым приехал сюда. Лучшие мои годы здесь прошли. Разве легко будет мне там, если вернусь? – ответил Ибрагим Авидзба, когда я задала вопрос о возможном возвращении в Турцию. – Я люблю Абхазию, иначе не находился бы здесь. И никогда для себя ни дома, ни квартиры, ни санатория не искал. Свой дом приобрел сам. Раньше думал, что без Абхазии не смогу жить. Всегда надеялся: построим государство, и все будет хорошо. Хотел быть полезным государству. Неужели что-то неправильно сделал? Переживаю.

…Вернитесь к моим первым строкам. Не зря я их поставила в начале повествования об Ибрагиме Авидзба. Те страхи его тестя, связанные с семейной жизнью его дочери, у которой двое сыновей уже студенческого возраста, а также и те страхи нашего мудрого Президента Ардзинба, который умел предвидеть малое и великое, надеюсь, не реализуются. Потому что ставшие нашими согражданами эти два потомка махаджиров, Ибрагим и Кавказ, закалившиеся в войне и на службе своей Родине, корнями вросшие в наше общество, сегодня достаточно зрелые люди, и они наряду с нами и переживают, и переносят тяготы и неудобства нашей жизни. Возможно, нам всем, в том числе и на уровне государственных структур, надо быть к ним внимательней, лучше поддерживать их в делах, что-то объяснять. Они ведь попали в Абхазию все-таки из другой страны, с другим укладом жизни, попали полные романтики, готовые за нас отдать свои жизни. И не могут понять многих основ, причин, явлений нашей современности. Хотя эти явления мы тоже не приемлем. Но дай Бог, чтобы и им, и всем нам вместе стало вскоре комфортно существовать на этой нашей красивой земле.

Заира Цвижба

Газета "Республика Абхазия"

14 мая 1945 года родился первый президент Абхазии Владислав Ардзинба, сегодня ему исполнилось бы 75 лет. О том, каким человеком он был, вспоминают люди, которым довелось с ним работать.

"Президентов в мире много, а лидеров нет. А вы настоящий лидер своей нации", - так мудро и тонко охарактеризовал посол Турции Гьюрсен Бурак Владислава Ардзинба. Владислав Григорьевич стоял у истоков современного Абхазского государства. С его именем у жителей республики ассоциируется свобода и независимость Абхазии.

Sputnik

Говоря о первом президенте, переводчица Анна Керопян всегда цитирует известного поэта Иосифа Бродского: "Покуда человек готов отдать жизнь за свои идеалы - идеалы эти живы, цивилизация жива". По ее словам, даже в каждодневной рутинной работе чувствовалась жертвенность Ардзинба.

"Он действительно принес себя в жертву, он осознанно это делал. Он настолько любил Абхазию и свой народ, что просто не мыслил себя вне этого пространства. Я присутствовала на всех его международных встречах и видела, как каждая встреча отбирала у него огромное количество сил и энергии. Потому что всем сильным мира сего нужно было донести правду об Абхазии, против которой в то время стоял практически весь мир", - вспоминает Керопян.

После Отечественной войны народа Абхазии 1992-1993 годов в Женеве начались переговоры между конфликтующими сторонами с присутствием международных наблюдателей. Во время переговорного процесса Владислав Григорьевич всегда ссылался на историю, что совершенно не нравилось его оппонентам.

"Иногда дипломаты говорили: "Ну что вы все время нас отсылаете к истории, к отдаленному прошлому? Давайте говорить о сегодняшнем дне". Но он отвечал: "Не зная прошлого, мы никогда не сможем понять, что происходит сейчас". Один дипломат даже сказал, что у него голова болит от нашей истории. Владислав Григорьевич ему ответил: "Знаете, если у вас, у дипломата, голова болит от истории, возможно, вы занимаетесь не тем делом", - с улыбкой вспоминает Керопян.

Во времена правления Ардзинба внешнеполитическое состояние Абхазии было шатким, ни одна страна в мире не признавала ее независимость. Однако и тогда, когда маленькая страна гордо противостояла всему миру, даже оппоненты Ардзинба признавали его лидерство, величайший интеллект и силу духа.

Болел за Абхазию

Отару Адлейба, 11 лет работавшему у Ардзинба водителем, первый президент запомнился как человек, который всей душой болел за свой народ.

Отар стал работать у Владислава Григорьевича уже после войны, в 1997 году. Даже тогда Ардзинба не переставал ежедневно проверять сводки МВД.

"С утра у него могло быть хорошее настроение, но стоило ему услышать о чем-то плохом, улыбка сразу же сходила с его лица. Он очень близко к сердцу воспринимал все, что касалось Абхазии и народа Абхазии. Однажды утром секретарь Раиса Николаевна принесла сводки МВД. Она положила сводку на стол Владислава Григорьевича и сразу побежала за валидолом. Я посмотрел на бумагу, а там было написано, что "лесные братья" убили 15 человек. Он очень болезненно воспринял эту весть. Он был таким", - вспоминает Адлейба.

Водитель настолько хорошо изучил Владислава Григорьевича, что даже по бровям мог отличить, когда у президента хорошее или плохое настроение. Если Ардзинба был не в духе, то водитель и телохранители молчали. Но при хорошем настроении президента они и шутили, и анекдоты рассказывали. Часто и сам Ардзинба любил шутить с ними.

"Однажды мы ехали на госдачу в Пицунду, рядом со мной сидел телохранитель Гемберт. Владислав Григорьевич прислонил голову к стеклу и закрыл глаза, он был очень уставшим. Гемберт говорит: "Я вам сделаю звание старшего лейтенанта, так как вы - водитель и телохранитель президента". Мы начали спорить, что офицерские звания начинаются с младшего лейтенанта. Пока мы спорили, Владислав Григорьевич открыл глаза, мы сразу умолкли. Но Владислав Григорьевич стал расспрашивать, о чем мы спорили.

- Гемберт, Адлейба надо дать генерала, - пошутил он.

- Есть Владислав Григорьевич, - сразу же ответил Гемберт. - Конечно, он нас не ругал и не бил, но мы его боялись и уважали", - отмечает водитель первого президента.

Если даже президент расстраивался и горячился за что-то, то он быстро остывал.

"Однажды наша машина сломалась, а мы тогда ехали на какие-то похороны.

- Я не могу толкать вашу машину, - сказал он, вышел из машины и пересел в другую.

Всю дорогу мы ехали молча. На второй день он говорит своей жене:

- Знаешь, почему едет машина сзади?

- Конечно, это же охрана, - ответила она.

- Нет, это для того, чтобы я мог пересесть туда, если эта машина сломается, - добавил он, улыбаясь.

Он умел и шутить. Он будто бы обладал гипнозом. Он удивительным образом умел располагать к себе людей", - вспоминает Адлейба.

Президент абхазо-адыгского народа

Владислав Ардзинба был признанным лидером не только у себя на родине, но и за ее пределами.

"Однажды мы поехали в Адыгею на юбилей Аслана Джаримова (первый президент Адыгеи - прим.). Мы приехали с опозданием. Владислав Григорьевич переоделся в гостинице и сразу же направился на стадион, где проходил фестиваль "Мир Кавказа". Когда он зашел туда, объявили о прибытии Владислава Григорьевича. В этот момент все пять тысяч гостей моментально встали и стали аплодировать ему", - отмечает Отар Адлейба.

А когда первый президент Адыгеи Аслан Джаримов представлял лидера Абхазии, он подчеркнул: "У нас сегодня в гостях президент адыго-абхазского народа, президент Абхазии Владислав Григорьевич Ардзинба" .

"Стадион снова встал и стал аплодировать. Его любили не только в Абхазии, но и за рубежом, - вспоминает водитель. - Я его каждый день видел, каждый день общался с ним, но нам представлялось так, будто он не как все мы, будто с другой планеты. Мы все на него смотрели как на божество, с какой-то надеждой. Он действительно был Богом для всех нас.

На него пала тяжелая участь - руководство Абхазией в самый тяжелый период".

Больше всего Отару Адлейба запомнилась последняя поездка Ардзинба в Москву в марте 2010 года.

"Прибыл самолет в аэропорт "Бабушера". Я поднялся и говорю: "Владислав Григорьевич, сегодня нам пришлось тебе помочь, чтобы ты сел в этот самолет, но дай бог, чтобы, когда будешь возвращаться, ты уже сам смог спуститься с трапа". Но 4 марта мы узнали о его смерти. Природа плакала в тот день, шел дождь, но люди шли и шли, чтобы встретить самолет с гробом Владислава Григорьевича. Люди стояли на дороге и плакали", - добавил Адлейба.