Кандидат в Президенты Адгур Ардзинба прокомментировал тему добычи нефти.
Сухум. 29 февраля. Апсныпресс. Лана Цвижба/Елена Полуян. На встрече с политсоветом Политической партии «Апсны» и ветеранами войны кандидат в Президенты Абхазии Адгур Ардзинба прокомментировал тему добычи углеводородов:
«Я был министром экономики 5 лет, вице-премьером, тем не менее, у меня нет цифр и данных о количестве, о качестве и всех остальных параметрах запасов нефти в стране. Уверяю вас, если у меня их нет, ни у кого в Абхазии их нет, и в России тоже. Всё остальное – домыслы!
То, что мы слышим иногда: «Вот начнём добывать нефть, и все школы будут отремонтированы, начнут ходить пароходы, летать самолеты», – для того, чтобы так рассуждать нужны цифры. Мы с вами считать хорошо умеем.
Моё мнение такое – для того, чтобы быть «за» или «против» чего-то надо понимать, это есть или нет. Когда у нас будет вся информация, а мы прятать ничего не собираемся, то положим на одну чашу весов количество, качество, предполагаемые блага для нашего народа и для бюджета, а на другую – предполагаемые риски. Тогда и будем принимать решение. Президент единолично такие решения не может и не должен принимать. Есть Парламент, Общественная палата, Совет старейшин, если этого недостаточно, нужно провести референдум.
По поводу самих договоров и насколько учтены интересы Абхазии… Договоры были подписаны ещё в 2009 году, потом их продлили. Сейчас речь идет только о выдаче лицензии на разведку и добычу, там нигде не прописано соотношение долей. Выдачу лицензии осуществляет Министерство экономики, эти лицензии были выданы давно, потом были продлены, в том числе, и при мне. Хочу вас проинформировать, что лицензии выдаются на основании решения Кабинета Министров. Наше личное отношение, Министерства, по этому вопросу, когда это решение принималось, есть в письменном виде.
Закон об инвестиционной деятельности, который был принят в 2014 году, разработан в Министерстве экономики, потом отправлен в Кабмин и там были внесены изменения. На тот период доработкой Закона занимался Беслан Эшба, будучи вице-премьером, это было при Александре Анкваб. Доработки были следующего характера: в Законе предусмотрены льготы, «налоговые каникулы», когда речь идет об инвестициях, на период окупаемости, но не более 8 лет; причем инфраструктурные проекты и проекты, связанные именно с добычей углеводородов, были исключены из ограничений 8-летнего периода, то есть, если эти проекты попадали бы в перечень инвестиционных, а их период окупаемости, условно говоря, мог быть 45 лет, то все эти годы компания не платила бы налог на прибыль, а это гигантские деньги! В таком виде Закон был принят Парламентом. Потом поменялась власть, и в 2015 году одной из первых наших инициатив стало изменение Закона. Именно в 2015 году мы отправили в Парламент соответствующую поправку и исключили особый статус такого рода проектов и, такое понятие, как отдельно взятая позиция по углеводороду, ушла в небытие. Тем не менее, 8-летний срок всё равно остался.
По поводу компаний, с которыми заключены договоры… «Роснефть» – компания мирового уровня, вы ее все хорошо знаете. Что касается компания «Апсны-ойл», здесь у меня больше вопросов, когда придёт время информация по ней будет общедоступна. Эта компания создана на территории Абхазии, учредителем является некий господин Худайнатов.
В мою бытность министром экономики к нам обращались обе компании в устной или письменной форме с просьбой о возможности внесения этих двух проектов в перечень преференциальных инвестиционных проектов. Мы отказали и одним и вторым. Нашли причины и отказали. Потому что соотношение интересов Абхазии и частного бизнеса, который нацелен на такую работу, сегодня не до конца соответствует интересам государства. Был скандал, попытки давления, но Министерство этот вопрос поставило ребром. Почему я это сделал? Потому что в Законе об инвестиционной деятельности написано: после того, как проект попал в перечень преференциальных инвестиционных проектов, в последующем, все налоговые изменения, изменение тарифов не распространяются на этот проект. Если бы мы тогда включили эти проекты в перечень, то в дальнейшем даже при увеличении пошлины на экспорт нефтепродуктов, всё это уже не имело бы никакого значения. Так что, для государства оставлен этот люфт, и в перспективе через тарифные меры регулирования недостающую часть госинтересов можно увеличить. Поэтому, если народ Абхазии возложит на нас такую ответственность, мы соберем всех и будем открыто разговаривать. И если посчитаем, что для Абхазии это невыгодно, ничто не помешает расторгнуть все договоры».
