В повестке российско-абхазских отношений в последние дни остро встали темы регулирования гражданского оборота недвижимости, привлечения иностранных инвесторов к модернизации энергетической системы, возможности российским банкам-кредиторам взыскивать с граждан Абхазии задолженности по договорам займа, а также приведения абхазского законодательства в соответствие с российским по вопросам регулирования деятельности некоммерческих организаций и иностранных агентов. О своем отношении к этой проблематике рассказал «Эху Кавказа» абхазский историк, политолог, бывший глава администрации президента Астамур Тания.

– Астамур, в последнее время на повестку дня вышли вопросы, которые российская сторона настоятельно рекомендует рассмотреть абхазскому правительству. В частности, это вопрос изменения законодательства по энергетике, позволяющие привлекать иностранных инвесторов к модернизации энергетической системы Абхазии. Какова ваша позиция и есть ли у вас какие-то опасения в связи с этим?

– Жизнь полна опасений. На самом деле, у нас электроэнергия не дешевая, у нас тарифы низкие. Электроэнергию производит ИнгурГЭС, и то, что поставляется в Абхазию, грузинская сторона зачисляет как потери. То есть они фактически оплачивают генерацию, поэтому у нас дешевые тарифы. Несмотря на это, мы ничего не сделали, чтобы привести в какое-то приемлемое состояние свои сети. У нас эта проблема остро стоит, и энергетическая проблема уже на пороге, она уже здесь. Ведь, когда света не будет, люди скажут: «Если вы не можете, подарите кому-нибудь, за рубль отдайте, лишь бы у нас был свет хоть по три рубля». Мы не можем оказаться в XIX веке, в периоде до электрификации, поэтому у нас будут непопулярные решения, я уверен. Как можно быть против инвестиций в энергетическую сферу? Я – за, естественно, но вопрос в условиях. Надо понять, что нам самим нужно и что мы в данный момент имеем. У нас треть потребления – это майнинг, а сколько люди за это платят? Это же большой бизнес. У нас все передающие коммуникации на ладан дышат, не сегодня, так завтра они рухнут. За счет чего их поддерживать? Либо за счет внутренних ресурсов, либо за счет внешних, либо за счет и тех и других. Надо подумать, как обеспечить, чтобы шла оплата и от населения, и от предприятий, и от майнинга, простыми запретами проблему не решишь.

– Астамур, а что вы можете сказать по вопросу продажи жилья иностранным гражданам. Он тоже очень настойчиво ставится российской стороной.

– В стране, у которой нет плана развития, к чему это приведет? Люди что-то приобретут, потом у них что-то отнимут. Куда-то инвестируют, и это тоже отберут, что у нас не было такой практики? Это закончится серией конфликтов. Никакого прорыва в экономическом развитии в нашем нынешнем состоянии не будет. Это же касается и идеи предоставить российским банкам те активы, которые люди им задолжали. Они физически это не смогут реализовать. Ни с помощью абхазской милиции… А что нужно будет из России полицию вводить, чтобы это решить? Никто этого делать не будет.

Просто надо понимать параметры работы российского бюрократического аппарата. У чиновников лежит повестка, они ее должны выполнить. Они ее выполнили, орден получили, а потом – хоть трава не расти. Такой у них подход. Если же логически посмотреть, я думаю, что не будет эффекта появления рынка недвижимости, не будет притока инвестиций… У нас сейчас любой завод или санаторий можно купить, нет ограничений. Почему не покупают? Значит, нет инвестиционного климата. А частный приобретатель последний придет что-то покупать. Если бизнес не хочет инвестировать в наши экономические сферы и ничего не приобретает, что, какой-то человек, за которым никто не стоит, купит здесь квартиру? Кто его защитит?

У абхазской стороны, к сожалению, на протяжении длительного времени отсутствует какая-либо стратегия социально-экономического и политического развития. Главные наши проблемы проистекают от этого. Если бы у нас была модель, мы бы на основании этой модели могли говорить с российскими партнерами. Могли бы им сказать, что это не вписывается в нашу модель, что мы представляем себе другие параметры развития Абхазии и параметры развития сотрудничества с российской стороной. Но мы ничего не предлагаем ни своему обществу, ни своим партнерам. Просто говорим на что-то «нет», на что-то «да». Наше государство находится на содержании у России, и не видно, что предпринимаются какие-то попытки наполнить свою экономику реальным смыслом. Этого же не видно.

– Астамур, как, по-вашему, почему Россия столько лет ставит эти вопросы, каждый раз встречая с абхазской стороны сопротивление?

– Эти вопросы вызывают общественный резонанс. Надо работать над их пересмотром, над пересмотром отношения к тому, что мы фактически сами себя поставили в положение людей, которые живут за счет налогоплательщиков другого государства. Вот в чем проблема. Когда мы этот вопрос решим, мы сможем аргументировать своим партнерам, что так вопросы не решаются. В России нет понимания, что у Абхазии и у России разные тактико-технические характеристики и разные характеристики общества. Они действуют по своим лекалам. В России есть мощная бюрократическая система, у нее своя логика. Надо объяснить и российским партнерам, и самим себе, чего мы хотим. Нельзя же все время жить в диком поле, когда-то у нас тоже будут действовать какие-то правила, мы же хотим интегрироваться в международное сообщество, в международный рынок, у нас же такая цель, мы же не хотим существовать в резервации? Такая проблема перед нами если не стоит, то встанет!

– Еще одно требование российской стороны к Абхазии – привести законодательство в соответствие с российским по вопросам регулирования деятельности некоммерческих организаций и иностранных агентов. Хотелось бы знать ваше мнение по этому вопросу. Зная практику Российской Федерации по отношению к НКО и присвоению статуса иностранного агента, нужно ли нам эту практику повторять, несет ли она в себе какие-то ценные для государства и общества составляющие?

– Я считаю эту практику ошибочной для России, я думаю, что они к этому пониманию рано или поздно придут. Как развивается человеческое общество? Оно идет по пути усложнения структур. Неправительственные организации – это способ самоорганизации, они могут существовать на средства, поступающие из разных государств, мы живем в глобальном мире. Искусственно сдерживать процесс развития общества, мне кажется, долго невозможно. Это то же самое, что, скажем, отказаться от технических достижений современности. Это указом не сделаешь. Надо исходить из того, что такова реальность, и учиться взаимодействовать с обществом посредством таких вот механизмов. Это тоже следствие того, как работает российская бюрократическая машина: у нее наследственная болезнь – стремление все взять под контроль. Если с этим переборщить, это приведет к эффекту закрытого сосуда с кипящей водой, рано или поздно его разнесет, если не будет выхода. Неправительственный сектор – это система коммуникаций между обществом и государством, одна из систем коммуникации. Если все поставить под контроль какого-нибудь государственного института, это будет частью пропагандистской машины. Я не думаю, что такие ошибки нам следует повторять в Абхазии. Да к тому же в Абхазии это сделать невозможно, потому что здесь очень развиты горизонтальные связи и существует солидарность. И у нас нет такого государственного механизма, который способен навязать полицейским путем свою волю. Исходя из характеристик абхазского общества, это запретить невозможно.

Придать неправительственному сектору статус чьих-то агентов не получится. В этом нет смысла, у нас невозможно какой-то сегмент общества заклеймить. В этом нет ни практического, ни политического смысла, это вопрос будущего. Если мы хотим, чтобы государство было конкурентоспособным, оно должно основываться на инициативе разных сегментов общества. Надо об этом прямо сказать российским коллегам, надо им объяснить, что это породит только конфликты.

Елена Заводская

Эхо Кавказа

В Общественной палате Абхазии сегодня обсудили эпидемиологическую ситуацию в республике и назвали ее катастрофической. Члены палаты отметили, что контроль за исполнением решений, которые принимает штаб по защите населения от коронавирусной инфекции, отсутствует. И потребовали немедленно ввести карантин и другие ограничительные меры.

Члены Общественной палаты Абхазии крайне обеспокоены тем, как развивается эпидемиологическая ситуация в республике. Они указывают на то, что число заболевших угрожающе растет, а возможности ковидного госпиталя в Гудауте быстро сокращаются.

Присутствовавший на заседании палаты заместитель руководителя администрации президента Джансух Нанба проинформировал о вчерашнем заседании координационного штаба по защите населения от коронавирусной инфекции и отметил достижения в деле борьбы с COVID-19. У правительства на случай ухудшения ситуации есть соответствующие решения и в целом ситуация под контролем, заявил он.

Член Общественной палаты Надежда Венедиктова не согласилась с представителем власти. По ее мнению, контроля нет, и он не возможен, пока люди не поймут, что должны вести «бесконтактный» образ жизни:

«Вот мой уважаемый сосед (Джансух Нанба) сказал, что все под контролем. Я категорически против. Не может быть все под контролем у руководства страны без активного соучастия в этом населения. Это такая ситуация, что без достаточно высокого процента сознательных членов общества никакой контроль не возможен. Сейчас самое действенное состоит в том, что мы все должны сказать нашему обществу: вы можете не верить в ковид, это ваше личное право. Нас это не колышет. Нас колышет то, чтобы вы выполняли общие правила поведения. Мы должны вступить в период бесконтактной жизни».

Член Общественной палаты Данил Убирия также считает, что выполнение рекомендаций оперативного штаба по защите населения от коронавируса никто не контролирует: в местах скопления людей маски не носят, дистанцию – не соблюдают. Несколько сотен ковидположительных граждан, по данным оперативного штаба, находятся на самоизоляции, но никакого контроля за тем, как они соблюдают этот режим, нет. По его мнению, все массовые мероприятия надо запретить.

Заместитель министра здравоохранения Тенгиз (Вахтанг) Вардания рассказал о проблемах Гудаутского ковидного госпиталя, одна из которых – обеспечение пациентов кислородом:

«У нас нет централизованной подачи кислорода. Каждому больному ставится за пределами палаты кислородный баллон, шлангами проводят к больному кислород, и сутками напролет его питают кислородом. Конечно, у нас есть трудности. До последнего времени гудаутский автомобиль «Газель» почти за сто километров дважды в день ездил за кислородом, потому что одним рейсом не мог привезти столько, сколько надо. Надо было тогда, когда лежало тридцать человек, как минимум сорок баллонов привезти, а этот автомобиль может взять только двадцать. Теперь там появился один грузовик, который может брать сколько надо».

Вторая проблема – отказ медиков приезжать на работу в Гудауту:

«Мы приглашали неоднократно всех главврачей из городов, районов, всех клиник абхазских (частных и нечастных). Очень большая проблема обеспечивать наш ковидный госпиталь сотрудниками, бригадами медиков. Я могу здесь применить самое тяжелое слово. Приведу пример: г. Гагра присылает бригаду, а три медсестры утром встали, никому ни слова не говоря, оделись и ушли. Их спрашивают: «Куда вы идете?» А они ответили: «Да идите вы!» И ушли. Это была недоработка, видимо, главного врача, который их прислал, но у него тоже стимулов немного. Платим мы им всегда с опозданием. Вот буквально два-три дня назад им заплатили за июль месяц».

В очереди на проведение тестирования на COVID-19 стоят только в г. Сухуме 800 человек. Мощности лаборатории не хватает, чтобы справиться с потоком людей, желающих сдать анализ. В то же время, по словам замминистра, гудаутский госпиталь обеспечен всеми необходимыми медикаментами, и ни один больной без помощи не остается.

Ветеран войны, врач Гунда Джения уверена, что очаг, который до сих пор не могут погасить в Абхазии, возник во второй городской больнице г. Сухума:

«7 августа больной поступил в палату интенсивной терапии в кардиологии. Это было в четверг. С понедельника велись переговоры с СЭС (санитарно-эпидемиологическая служба) о заборе анализов. Обещали, но так никто и не пришел. Сказали, что должны решить на месте и осуществить забор силами больничной лаборатории. Переговоры шли неделю. В итоге взяли за день до выписки больного. Ответ получили на второй день после выписки. За 12 дней пациент успел заразить персонал, и все пошло по другим отделениям. Тогда заболели очень тяжело врач кардиологии, врачи терапии, ситуация развернулась таким образом, что пришлось закрыть больницу. В каком состоянии сейчас находятся врачи Республиканской больницы, под какой угрозой заражения… Если кто и не поехал, надо сказать правду. Зачем вы говорите, что все хорошо? Все плохо, ограничен людской ресурс».

Гунда Джения призвала медиков и эпидемиологов требовать введения карантина:

«Вот вы когда даете рекомендации людям в конце своей сводки, вы рассчитываете на то, что у нас такая социальная ответственность, что все наденут маски и социально дистанцируются? Зачем эти игры? Это ваше дело – СЭС и Минздрава – сказать: «Введите карантин!» Врачи, их вина знаете в чем? Они должны были это говорить. Я им все время говорю: почему вы молчите? Ребята, скажите. Не потому, что вы не хотите, вы не сможете, Минздрав не сможет. Италия не тянет, Израиль сейчас объявляет карантин. А мы?! Как мы можем отмечать День Победы? Он же может быть потом траурным для нас! Вот я сегодня пост читала, участники войны пишут: не надо отмечать День Победы. Используйте эти деньги! Больные, которые лечатся на дому, их очень много, и они не сидят дома, а ходят. Почему им не ходить? Им никто не говорит, что нельзя. Обяжите, даже штрафы введите, это – нормально!»

Сопредседатель Центра гуманитарных программ Лиана Кварчелия говорила о том, что нужна продуманная информационная кампания и ежедневное информирование населения по всем возможным каналам: телевидение, телефоны, интернет, все должно быть задействовано. Паника начинается там, где люди не получают адекватной информации. По ее мнению, с введением ограничительных мер нельзя тянуть до 1-го октября, надо вводить их немедленно. И обязательно нужен контроль: когда граждане Абхазии выезжают за ее пределы, где контролируется соблюдение правил, они прекрасно используют все меры защиты.

Елена Заводская

Эхо Кавказа

Число выявляемых случаев COVID-19 в Абхазии остается стабильно высоким. По последним данным оперативного штаба по защите населения от коронавирусной инфекции, сегодня было протестировано 273 человека, COVID выявлен у 38 из них, общее число заболевших уже составляет 610 человек. Сегодня стало известно, что Абхазский госуниверситет начнет занятия не 14 числа, как планировалось, а не ранее 21 сентября.

В связи с тем, что статистика заражений коронавирусной инфекцией в Абхазии неуклонно растет, население будоражат слухи. Сегодня днем говорили о том, что все школы, детские сады и Абхазский госуниверситет закроют на карантин. Люди обеспокоены и упорными разговорами о том, что с 20 сентября будет закрыта российско-абхазская граница.

Получить официальное подтверждение или опровержение слухов о закрытии школ и детских садов на карантин не удалось, главные санитарные врачи республики и города не отвечают на звонки. Но удалось прояснить ситуацию с университетом.

Проректор АГУ Виктор Маландзия проинформировал о том, какая сейчас ситуация в учебном заведении и почему начало занятий перенесли еще на неделю:

«Начало занятий в Абхазском госуниверситете в этом году было запланировано на 14 сентября, но, проконсультировавшись со специалистами Министерства здравоохранения, с руководством Минздрава, с санитарно-эпидемиологической службой республики мы пришли к выводу, что есть необходимость начать занятия на неделю позже, то есть 21 сентября. Это решение было принято на заседании ректората университета, которое состоялось в среду.

– Какая в АГУ ситуация с педагогами? Многие болеют или нет?

– Нет, нет… Мы, кстати, провели экспресс-тестирование среди преподавателей – студентов сейчас нет, – и любой желающий мог пройти это тестирование. По результатам тестирования на антитела было выявлено несколько подозрений, мы их направили на тестирование на COVID-19, и пока ни одного подтвержденного случая нет».

По словам Виктора Маландзия, в настоящее время ситуация в АГУ спокойная, но она может очень быстро осложниться, когда весь коллектив вуза выйдет на работу и все студенты приступят к занятиям:

«Сегодня университет не является очагом, но он может им стать, причем очень быстро. Представьте себе такую картину: две с лишним тысячи студентов, четыреста преподавателей и еще вспомогательный персонал: это лаборанты, все университетские службы, охрана, техперсонал, все одномоментно будут находиться в университете. Здесь говорить о какой-либо социальной дистанции просто невозможно. Ни при каких обстоятельствах невозможно организовать работу так, чтобы не было контактов, чтобы не было пересечений. Потом, мы еще учитываем следующее: в университете сегодня собираются практически со всех уголков Абхазии, со всех сел к нам приезжают студенты, и есть преподаватели, приезжающие из районов. Если у нас что-то начнется, это мгновенно распространится по всей стране, мы, конечно, остерегаемся этого, поэтому и отложили начало занятий».

По словам Виктора Маландзия, до 21 сентября руководство АГУ будет разрабатывать оптимальное расписание занятий, введение двух смен, скользящий график посещений, а также надо подготовиться и обеспечить дезинфекцию помещений и использование санитайзеров.

Проректор также не исключает возможности частичного перехода на дистанционную форму обучения – по отдельным предметам для студентов старших курсов. Такая практика уже использовалась в прошлом учебном году.

Елена Заводская

Эхо Кавказа

5 сентября около 22.00 в селе Аберкыт (Саберио) Галского района был похищен 58-летний предприниматель Джамал Соселия. Об этом сообщил на своей странице в Facebook экс-главы Галского района Темур Надарая. По его словам, после 2015 года это первое похищение человека в Галском районе.

По информации источника в Галском районе, информированного о деталях происшествия, вчера в селе Аберкыт (Саберио) Галского района был похищен 58-летний предприниматель, гражданин Российской Федерации Джамал Соселия. Уроженец села Саберио Галского района, гражданин России, живет и работает в Сочи, у него есть свой бизнес. Недавно построил в Саберио дом и периодически сюда приезжает.

По словам источника, вчера в районе 22.00 четверо вооруженных людей в форме остановили машину Джамала Соселия, сели в нее и заставили его ехать в сторону ИнгурГЭС, к границе. По дороге Соселия завернул к электростанции, возможно, в надежде на то, что его там увидят и окажут помощь. Вероятно, когда похитители поняли, что он свернул в сторону, его избили, а потом начали вытаскивать окровавленного из машины, предположительно, он был без сознания. Свидетелями этого стали два охранника ИнгурГЭС, они подбежали, но похитители избили и их и отобрали у них телефоны. Самого Соселия вновь посадили в машину и двинулись к границе Ткуарчальского района в сторону заброшенного курорта Ачаки, откуда можно перейти в Грузию. Злоумышленники говорили на мегрельском и грузинском языках.

Ситуацию прокомментировал экс-главы Галского района Темур Надарая. Он рассказал о том, что происходило во время его работы, как удалось прекратить похищения людей и почему так сложно контролировать абхазо-грузинскую границу. Он уверен, что группа, похитившая Джамала Соселия, является грузинской террористической группой:

«В 2014, 2013, 2012 годах ежегодно в Галском районе похищали от 18 до 22 человек. Только из одного села Баргяп за четыре года было похищено 24 человека. Местные жители собрали 4 млн рублей на выкуп. Кого-то отпускали за 200 тысяч рублей, кого-то за 500 тысяч, а кого-то за 100 тысяч рублей. Занимались этим бандгруппы, которые заходили из Грузии и действовали вместе с местными жителями, не основной костяк – это были галцы. Мы арестовали всех, кто воевал против нас в Галском районе. Их осудили. Мы их выдворили. Вот один из тех, кто против нас воевал, по фамилии Харгелия, его отца мы выдворили в декабре 2014 года, а его сын в феврале 2015 года с этой группой зашел, и они похитили человека. Мы напали на их след, были убиты двое наших: русский и абхазец, Удальцов и Нерсесян. Мы уничтожили эту группу, троих этих бандитов. И после этого никаких случаев похищения не было. Была только одна попытка похищения в октябре 2015 года, но тогда они отпустили заложника и убежали. Все. С 2015 года других попыток похищения людей в Галском районе не было. Это первая ласточка за пять лет.

– То есть, вы считаете, что совершившие похищение Соселия пришли из Грузии?

– Да, они пришли из Грузии, но, естественно, и здесь каких-то подельников имеют.

– Как они сюда переходят?

– У нас границу на машине не переедешь. Есть места, где российский пограничники не все могут контролировать. Там есть 42 дома, где, скажем, дом находится на территории Абхазии, а хлев с коровником – на территории Грузии. Как ты там будешь охранять? Там очень трудно. Они просили нас из этих 42 поселений переселить людей. Мы посчитали, что на это надо минимум 25 млн рублей, чтобы все компенсировать людям, но не смогли.

– А почему не смогли?

– Денег не было, не смогли мы эти деньги найти, чтобы убрать такие места, где российским пограничникам очень тяжело охранять, где человек может пересечь границу, не выходя из своего двора. Если в 2014 году россияне задерживали до трех тысяч нарушителей границы в год (плюс столько же было тех, кого не могли поймать), то в 2019-2020 годах эта цифра опустилась до 150 человек. В 15 раз была эта цифра сокращена. И произошло это за счет того, что мы выдали документы, расширили пограничную зону, российские пограничники улучшили свою работу в разы. Но все равно какие-то дырки остаются, 86 километров границы, которая в лесу, не так легко контролировать».

Как стало известно, машина Соселия со следами крови была обнаружена на дороге, ведущей в Ачаки. Правоохранительные службы Абхазии ведут оперативно-розыскные мероприятия.

Елена Заводская

Эхо Кавказа

Один из лидеров общественной организации ветеранов грузино-абхазской войны «Аруаа» Темур Надарая был участником позавчерашней встречи с президентом Абхазии Асланом Бжания. На ней обсуждался визит политиков из партии «Альянс патриотов Грузии» – Ирмы Инашвили и Георгия Ломия, организованный теперь уже бывшим помощником президента Лашей Сакания. Темур Надарая рассказал «Эху Кавказа» о том, как прошла встреча.

– Темур, я знаю, что вы, как один из лидеров ветеранской организации «Аруаа», были вчера на встрече у президента. Расскажите, с чем вы к нему пришли и что вы хотели с ним обсудить?

– На самом деле, это была наша инициатива, президент нас принял. На встрече присутствовали секретарь Совбеза Сергей Шамба и глава администрации президента Алхас Квициниа. С нашей стороны был лидер оппозиции Адгур Ардзинба, председатель «Аруаа» Тимур Гулия и я, ваш покорный слуга. Мы пришли к нему, чтобы обсудить в спокойной обстановке сложившуюся ситуацию в связи с тайным переходом вице-спикера парламента Грузии Ирмы Инашвили на территорию Абхазии, посещение ею Илорского храма, о котором общественность Абхазии узнала через два дня после того, как это случилось. Такого ранга грузинский политик за пределы Галского района за последние двенадцать лет после признания независимости Республики Абхазия ни разу не выезжал. Почему это не освещалось средствами массовой информации? Это тоже был один из наших вопросов.

– Какие еще вопросы вы ставили и какие ответы получили от президента?

– Мы хотим, чтобы власть приняла адекватные меры за нарушение законов Республики Абхазия. У нас с Грузией визовые отношения, человек должен был в МИДе получить визу, чтобы пересечь границу и заехать на нашу территорию, согласно закону о порядке въезда и выезда из Республики Абхазия. А этой процедуры не было. Более того, Ирма Инашвили имеет в Грузии статус ветерана грузино-абхазской войны, она выступала когда-то как журналист против государственного строя Республики Абхазия и против нашей Конституции, такие люди вообще не имеют права получать визу и переходить на нашу сторону. Вот эти все вопросы мы задали президенту.

Кроме этого, депутаты парламента, которые входят в высший совет «Аруаа», обратились в Генеральную прокуратуру с требованием возбудить уголовное дело в связи с нарушением государственной границы грузинским политиком.

Другая сторона вопроса – моральная, когда помощник президента приезжает на границу и занимается под секретом делами, о которых общественность ничего не знает. Если в грузинском политическом истеблишменте есть люди, которые готовы признать независимость Абхазии без всяких условий, и они будут говорить об этом везде, мы их встретим как героев. Зачем это надо было скрывать от общественности? Мы понимаем, что прийти в церковь, помолиться, подарить икону, на это все вместе с дорогой потребуется час-полтора. Все остальное время в течение пяти часов о чем они разговаривали, какие вопросы поднимались? Об этом никто ничего не знает.

– Что ответил на поставленные вами вопросы президент?

– Президент сказал о том, что, да, есть нарушение закона Республики Абхазия, и сказал, что это наше право эти вопросы поднимать. Он тоже будет следить за ходом следствия, которое будет вести прокуратура.

Мы приглашали всех депутатов в офис «Аруаа», пришли двенадцать человек, это немало. И в тот же день они приняли решение, что попросят всех своих коллег в этой ситуации разобраться, послушать президента, послушать других чиновников, ответственных за все, что произошло. Выяснить, это вина рядовых пограничников, которые там стоят, или была дана команда сверху. Все это надо установить и потом сделать выводы.

– Есть такая информация, что вы ставили вопрос об отставке министра иностранных дел. Соответствует ли это действительности? Обоснуйте, пожалуйста, ваше требование.

– Наше требование было следующее: помощник президента по внешним вопросам Лаша Сакания должен уйти в отставку. Это человек, который встречал грузинского политика и проявил инициативу. В своем заявлении он сказал, что никого не уведомил – ни МИД, ни главу администрации, ни президента. Сегодня я прочитал, что Лаша Сакания подал в отставку. Мы это считаем положительным фактом, пусть все остальные задумаются, что так нарушать закон, который мы требуем, чтобы соблюдали простые люди, непозволительно, тем более чиновникам. Что касается отставки министра иностранных дел, то в ходе разговора было сказано, что министр иностранных дел и секретарь Совета безопасности, как и любой другой чиновник, на котором будет вина в том, что произошел этот незаконный переход, должны подать в отставку.

– В процессе встречи сложилось у вас ясное понимание, был ли президент в курсе и насколько он был вовлечен в организацию и проведение этой встречи?

– Сергей Шамба после нашей встречи заявил, что президент был в курсе. Лаша Сакания – помощник президента – заявляет о том, что он не ставил в известность президента. В ходе разговора мы так и не поняли, был ли он в курсе, в какой период: уже после того, как это произошло, или перед этим. Этот вопрос надо доработать. Когда будут слушания в парламенте, наверное, там будут даны более конкретные и четкие ответы. Мы знаем, что Лаша Сакания, скорее всего, имел какую-то поддержку, – от кого именно, предстоит узнать.

– Есть ли у вас какая-то информация о том, кто организовал эту встречу? Вряд ли российские пограничники пропустили бы грузинских политиков без визы и без всякой проблемы.

– Российские пограничники здесь абсолютно ни при чем. Согласно пограничному соглашению об охране государственной границы, решение пропустить груз, людей и какие-то товары принимается только абхазской стороной. Российская сторона только констатирует факт перехода на контрольно-пропускном пункте (КПП «Ингур»). Российские пограничники не имеют полномочий давать кому-то право перехода или нет. По информации со стороны самого Лаши, и это звучало на встрече, которая прошла в администрации президента, говорилось, что некоторые российские чиновники звонили из Москвы и просили. Никаких официальных бумаг об организации этой встречи в администрацию президента из России не поступало. Говорится устно о том, что кто-то позвонил, даже фамилии какие-то назывались, которые мы очень плохо знаем, они непосредственно не работают в администрации президента России по вопросам Абхазии. Я думаю, что это все делалось на дружеской ноте: «если у вас такое, возможно, получится»… а кто-то решил перед каким-то чиновником выслужиться.

Мы слышали в коридорах власти, что эта партия в Грузии выступает за признание независимости Абхазии и подписание мирного договора. Это, конечно, в наших интересах, они являются друзьями Москвы и выступают против вхождения Грузии в НАТО, – это мы знаем, – и их лидер говорила о том, что надо признать те реалии, которые сложились. Но чтобы кто-то из них говорил, что надо признать независимость Абхазии, мы ни от кого такого не слышали. Мы прослушали разные выступления грузинских политиков из «Альянса патриотов», но заявления, что надо признать независимость Абхазии, они никогда не делали.

И потом, когда в ваш дом кто-то хочет прийти с подарком, об этом вам должны сообщить заранее, правильно? Я говорю о руководстве нашей Православной церкви, об отце Виссарионе, который не был в курсе того, что какие-то люди хотят прийти в храм и подарить икону. Настоятель Илорского храма тоже не был в курсе, к нему неожиданно нагрянули с подарком. Насколько я знаю, вчера собрался Церковный совет Абхазской православной церкви, и они приняли решение, что эта икона, которая была подарена, с уважением к иконе и к вере будет возвращена тем, кто ее привез.

Это не те иконы, которые во время войны были вывезены грузинскими войсками, это не Бедийская чаша, которая в советское время была вывезена в Грузию и хранится там. Если они захотят вернуть Бедийскую чашу, мы их с почестями встретим на границе и поблагодарим. Но когда это пиар политиков, когда кто-то собирается какие-то политические очки заработать в Грузии, я хочу спросить: а что заработала Абхазия, кроме того, что здесь, внутри, опять взрывоопасная политическая ситуация, которая может привести к митингам и протестам?

– Встреча с президентом длилась около трех часов. О чем еще шла речь в рамках этой встречи? Какие еще вопросы ставились и что еще обсуждалось с президентом?

– Мы выражали свое мнение по различным темам, высказали свое недовольство по некоторым кадровым решениям, которые были приняты с нарушением закона. Мы говорили о том, что для объединения людей должен быть диалог; что до сих пор президент страны не принимает решение о создании политического консультативного совета при президенте, как это было при Рауле Джумковиче (Хаджимба), куда «Амцахара», к сожалению, не вошла. Но мы не хотим так деструктивно себя вести, мы хотим прийти на этот совет и обсуждать все острые проблемы, которые стоят перед нашей страной и государством. Понимание как бы было найдено.

Елена Заводская

Эхо Кавказа