После теплых и солнечных, почти летних дней, которыми погода в Абхазии благоприятствовала проведению массовых мероприятий в ходе празднования победы в войне тридцатилетней давности, на этой неделе в республике стало прохладней, прошли слабые дожди. И сразу же возросло число кашляющих и чихающих…
Но бархатный курортный сезон между тем продолжается. На морском побережье Абхазии, в том числе и на пляжах, все еще много российских туристов. Они считают, что если температура морской воды, которая почти весь август, что удивительно, держалась на уровне 29 градусов, теперь опустилась до 23-24 градусов, то это вполне приемлемо. А вот некоторые местные жители начинают доказывать, что принимать морские ванны уже не стоит, что это слишком холодно… С просьбы разрешить этот спор начался сегодня мой разговор с главным санитарным врачом Абхазии Аллой Беляевой. Она сказала:
«Это по желанию каждого. Кто-то купается весь сезон, кто-то купается в проруби, кто-то любит очень теплую воду. Когда начинать купаться и когда прекращать купаться – это зависит чисто от желания самого человека.
– В этом году в отношении загрязнения моря, вспышек заболеваемости из-за этого не было каких-то эксцессов?
– Эксцессов не было. Уже в конце сезона промелькнуло среди результатов наших исследований определенное количество случаев астровируса, но основную заболеваемость давал ротавирус. То есть тут не было корреляции между составом воды и заболеваемостью. Поэтому все эти летние инфекции – это не столько от моря, сколько контактно-бытовой путь передачи. Это все-таки погрешности в правилах личной гигиены, это все-таки где-то вовремя непомытые руки, это то, что деток нездоровых приводили на пляж. В воде такой концентрации вируса, которая могла кого-то заразить, не было. Все лето постоянно исследовалась вода у побережья в Сухуме, неоднократно исследовалась вода в Новом Афоне по пляжам, и не было такого, что могло вызвать такую заболеваемость.
– В Сухуме по-прежнему наиболее чистой вода считается на морском берегу на Маяке, да?
– Да, это зависит от морских течений. В самой Сухумской бухте течения идут так, что вода, можно сказать, застаивается. В связи с формой бухты. А на Маяке – там уже немного другая ситуация, там вода быстрее очищается, быстрее проходит этот процесс.
– Да, вот оно и обеспечивает перемешивание воды. Замену воды теплой и, условно говоря, более грязной, более чистыми глубокими слоями.
– Сейчас, после открытия нового пешеходного моста через Баслу это место, наверное, как-то станет осваиваться. Там раньше никогда не купались, в устье реки…
– Да, там, к сожалению, нежелательно купаться, потому что река выносит в море все, что в нее бросали на всем ее протяжении. Вряд ли там будет пляж. Я думаю, к следующему сезону мы обговорим с городскими властями, и, возможно, там будут установлены таблички, что купаться запрещено. Посмотрим.
– Раньше там была лодочная станция. Сейчас, говорят, что ее, может быть, возродят…
– Было бы неплохо.
– Ну, и вопрос про COVID. Уже давно, несколько недель, у нас говорят, что он как бы вернулся. Один человек умер. Я вижу, что некоторые снова стали носить медицинские маски. Или это лишнее?
– COVID никуда и не уходил. Он был. Просто в летний период люди больше находились на открытом воздухе. Солнечные лучи тоже неблагоприятно действуют на коронавирус. Дети были на каникулах. А вот к осени они вернулись в школы, начался уже сезон свадеб осенний. Естественно, уже немножко подросла заболеваемость. Маски – сегодня мы не требуем их носить. Но индивидуально. Если человек не здоров, сам по себе… COVID сейчас протекает легко, поэтому его очень легко спутать с обычным сезонным ОРЗ, ОРВИ и так далее. Ну вот, условно, если я буду с какими-то признаками ОРЗ и мне надо срочно куда-то выйти, то я надену маску. И обратная ситуация. Люди, которые имеют какие-то тяжелые хронические заболевания, боятся заболеть, и они вполне оправданно могут надеть маску идя в какое-то общественное место, где их могут заразить.
– Сейчас в Гудаутском госпитале находятся заболевшие коронавирусом?
– Да, находятся, но количество я сейчас не смогу вам назвать, оно постоянно меняется.
– А тот пожилой человек, который умер… Это произошло в стационаре?
– Насколько мне известно, в стационаре».
Виталий Шария
