Расположенный в самом центре города галский хлебозавод был открыт в 2015 году. Предприятие предлагает к реализации 11 видов хлебобулочной продукции: хлеб – белый и серый, батоны, булочки. Завод оснащен современным оборудованием итальянского производства. Процесс изготовления хлеба – от теста до выпечки, занимает до пяти часов. При производстве используется мука высшего и второго сорта.

Галский хлебозавод встречает не ароматом свежеиспеченного хлеба, а запахом краски – в административных помещениях идет очередной косметический ремонт.

Ремонт сопровождает работу завода с самого дня открытия, уже в течение 5 лет. Акт о приеме помещений директор завода Жанна Адлейба так и не подписала.

“Ремонт сделан с большим браком. Во время стройки и ремонта я не раз приходила, указывала на то, что делается не по правилам. Но ко мне не прислушались. Было несколько комиссий, но ни одна так и не приняла построенный объект, так как были выявлены серьезные нарушения, и я тоже не подписала акт приема. Так пять лет и работаю, – рассказывает Адлейба. – Пожарной сигнализации нет, вентиляция не работает, во время работы летом открываем двери нараспашку. Установлены специальные печи итальянского производства, но вытяжка к ним подключена неправильно, не работает. Крыша текла так, что по стене между цехом и складом лился водопад. За свой счет сделала ремонт, но плесень и сырость остается, постоянно проветриваем и сушим помещения”.

На заводе есть генератор, но он не подключен, потому что его мощности не хватает на работу цеха. Так и стоит без дела, хотя за него заплачены большие деньги. Во время веерных отключений подстраивались под график, хлеб выпекали без перебоев.

Не сложилась история и с дорогим оборудованием: горячая и холодная вода по началу работала, потом насосы вышли из строя, отремонтировать их самостоятельно не получается. Все оборудование импортное, специализированное, его установили, но не настроили, пользоваться сотрудников не научили. Так и стоит в нерабочем состоянии.

“При этом оборудование очень хорошее, но нужно обучить работе на нем. Поэтому, например, мы не пользуемся автоматической резкой теста, аппарат не настроен и не дает точного результата, порционные куски получаются разного веса, с недовесом или перевесом. Мы не можем так работать, нужен точный вес каждого изделия, это нарушение правил. Поэтому работаем по старинке – пекарь отрезает кусок, взвешивает на весах. Так дольше, конечно, но надежнее”, – поясняет Жанна Адлейба.

“Строители так вывели канализацию, что мы до сих пор не можем разобраться с ней, – продолжает директор. – Однажды приходим на работу, а в коридоре по колено вода – поднялись сточные воды. По совпадению, в этот день приехал на инспекцию тогдашний министр экономики Давид Ирадян, в ужасе смотрел на все на это. Естественно, ни о какой приемке объекта не могло и быть речи. В другой день открываю двери – потолок в коридоре обрушился на пол, опять за свой счет делали ремонт”.

По словам руководителя, она неоднократно жаловалась во все инстанции, при всех министрах, все знают о таком положении, но предприятие продолжает работать в этих условиях.

“Я не хотела переходить сюда из старого помещения. Оно хоть и меньше размером, но там было все налажено. Меня просто заставили, говорили, что оборудование разворуют, помещение пустует… Я перешла, но акт не подписала, мне обещали, что все исправят, но все легло на наши плечи. Я уже готова все подписать, но что это меняет? Все равно это мои проблемы, весь ремонт идет за счет предприятия”, – разводит руками Адлейба.

Работая в таких условиях, галский хлебозавод, тем не менее, остается одним из самых крупных налогоплательщиков в районе. За 2019 год подразделение госкомпании «Абхазхлеб» заплатило налоговых отчислений на сумму двух миллионов рублей, внебюджетных выплат – на сумму более миллиона. Это тяжелое бремя для предприятия, существование которого зависит буквально от каждой проданной буханки. Прибыль в прошлом году составила 1,313 млн рублей. Удалось даже приобрести машину взамен старой.

Безвыходных положений не бывает, оптимистично считает директор, которой удается экономно и рационально вести хозяйство. За годы работы она привыкла рассчитывать только на себя, не дожидаясь помощи от госкомпании «Абхазхлеб», подразделением которой завод считается. Если раньше мукой обеспечивала госкомпания, то в последнее время приобретение сырья тоже стало заботой предприятия. Фактически, от государственного предприятия на галском хлебозаводе остались только налоги, вся остальная работа построена на хозрасчетных рельсах: самоокупаемость, самофинансирование, самоуправление… Здесь даже думали о том, чтобы стать частным предприятием, но для этого надо выкупить у государства оборудование, а это неподъемные деньги при существующих объемах продаж продукции.

Завод в Гале – это два небольших цеха, где выпекают хлеб и булочки. В среднем за месяц уходит около 600 кг муки. Зарплата сотрудников, как и работа всего завода, зависит от выработки. Если есть выпечка – зарплаты хорошие, но в зимний период, когда у населения меньше денег, выработка падает значительно. Бывает, что в магазинах даже отпускают в долг, понимая положение постоянных покупателей. Весной, к летним каникулам выработка становится больше. В этом году, по сравнению с прошлым годом, выпечка выросла, особенно в августе-сентябре.

На смену заступает 5 человек, работают слаженно и быстро. Условия созданы, технология отработана, рецептура выверена, только успевай делать свое дело, а после работы есть возможность принять душ и отдохнуть. Однако найти пекаря в булочный цех, к примеру, большая проблема – не каждый согласен работать ночью.

“У нас вообще огромная проблема с кадрами, люди не хотят работать, несмотря на то, что работа у нас сменная, выходит по 10 рабочих дней в месяц. Летом многие уезжают на заработки в Гагру, Пицунду, на Рицу, а каждого нового работника приходится обучать, если мы берем его буквально с улицы. При этом каждый квартал у нас – премиальные, каждый праздник – вознаграждения, доплаты за стаж, все, как у госслужащих, – рассказывает директор Адлейба. – Хотели ввести ржаной хлеб, но для его выпечки нужно мастерство пекаря, опыт, а он не появится у случайных людей”.

Хлеб реализуется в двух магазинах в Гале и на КПП «Ингур». Хотя в Очамчыре есть свой хлебозавод, но по просьбе жителей часть продукции отвозят туда. В Гал тоже привозят «чужой» хлеб – из Дранды, например, где выпускают более широкий ассортимент.

Раньше галский хлебозавод обеспечивал российских военнослужащих, чьи базы расположены в районе, тогда уходило до 3 тонн муки в месяц. Но потом они стали возить хлеб из Дранды, и местный завод потерял значительную часть реализации.

Самые большие конкуренты заводу – это частные хлебопекарные предприятия, которых немало появилось в районе в последнее время. Это частные пекарни, лавашные, которые выпекают небольшие партии хлеба, лаваша, сладкой выпечки и обеспечивают окрестных жителей. (Одна лавашная в среднем в день выпекает до 200 лавашей).

“Когда таких пекарен десяток, то и смысл в нашей работе пропадает, у нас и так на счету каждая буханка и булка проданная. Мы в села отправляем машину ради нескольких буханок, часто ничего не зарабатывая на этом”, – жалуется Адлейба.

“Понятно, что мы не можем запретить индивидуальным предпринимателям начинать свое дело. Мы не против частного бизнеса и предпринимателей, это нормально, если люди проявляют инициативу и открывают свой бизнес. Но мы за честную конкуренцию, – говорит Адлейба. – Мы платим все налоги, нас регулярно контролируют и проверяют, а частные предприятия работают практически без контроля, на свой страх и риск. Никто не контролирует их качество сырья, вес изделия, соблюдение технологических норм, ценовую политику… При этом частники не платят такие налоги, как мы, у них меньше расходов, они могут закрыться на время без ущерба. Они могут опускать цены, и, конечно, покупатель пойдет туда, где дешевле. У нас же цена фиксированная, я не могу изменять ее, не нарушая закон. Поэтому приходится подстраиваться под покупателей: уменьшили вес изделия, чтобы округлить стоимость для удобства, при этом оставаясь в пределах калькуляции, утвержденной министерством экономики.

Помочь предприятию могло бы постановление о том, чтобы бюджетные организации – детсады, школы покупали изделия на заводе, это была бы хорошая поддержка. Но многие детсады пекут хлеб сами, в школьных буфетах пользуются частными пекарями.

Несмотря на трудности, на заводе пробуют вводить новые виды изделий, изучают современный опыт. У покупателей, к примеру, есть запрос в диабетическом хлебе, но речь идет о совсем небольших партиях, в 10-20 булок, а вводить новую позицию не хватает ресурсов. На заводе придумали выпускать калачи с кунжутом, ввели его в ассортимент под названием «Галский».

“У нас сохраняется старая рецептура, еще советская, без использования химикатов, мы работаем по старинке, дедовским способом – соль, мука, дрожжи. Процесс приготовления к выпечке идет 5 часов, – делится Жанна Адлейба. – К нам приезжали с мастер-классами из Ростова-на-Дону, предлагали выпекать продукцию с использованием нового сырья и технологий. Весь процесс занимает 2 часа, это удобно и быстро. Но мы не согласились, потому что качество хлеба гораздо хуже. Хотя гарантия на хлеб дается 24 часа, наш хлеб не плесневеет, потому что мы стараемся использовать качественное сырье и соблюдаем технологию. Консультируемся с технологами, не стоим на месте и всегда думаем о том, кто покупает наш хлеб”.

Зоя Чача

газета “Мырзаканаа”

Нужная газета

Такого оживления окраинная улица села Хашта, что граничит с соседней Гагидой, давно не видела. На улице – десяток дворов, и уже больше двадцати лет здесь нет электричества. По инициативе главы села Виталия Сорокина старые деревянные столбы меняют на железобетонные. Сотрудники галского отделения «Черноморэнерго» при помощи спецтехники вытаскивают опоры и ставят взамен покосившихся. Столбы не новые, их глава насобирал по всему селу – на задворках и заброшенных участках. На новые у села просто нет средств.

Ситуация с электричеством была настолько критичной, что любая непогода и дождь приводили к отключению света в округе, выходил из строя трансформатор, а родители не отпускали детей в школу, потому что по дороге было просто небезопасно ходить.

«Силами местного «Чероморэнерго» – они выделили нам технику и рабочих, с помощью местных жителей, за несколько дней мы установили 19 столбов. Это очень тяжелая работа, вручную мы бы не справились. Следующий этап – прокладка новых проводов, они тоже будут бывшие в употреблении, но достаточные для потребностей жителей, – рассказывает Сорокин. – На улице всего несколько дворов, но мы обещали свет этим жителям, и сделали, обещания надо выполнять. Дальше по возможности заменим и остальные ветхие линии».

Село Хашта (Первая Отобая) считается самым крупным селом в Нижней зоне (Галский район). Здесь проживает около 2400 жителей, почти 700 дворов. Глава села – Виталий Сорокин выделяется на фоне других глав сел района. Бывший моряк, родом с Камчатки, участник Отечественной войны, имеет звание Героя Абхазии. В 2008 году продал квартиру и переехал в Сухум, построил дом. Главой села стал в 2016 году и начал с того, что поименно переписал всех жителей села. Доходило до абсурда, рассказывает глава: в хозяйственной книге числился человек, убивший местного участкового. Реально он находился в бегах, а по бумагам проживал в доме, платил налоги, имел право на получение документов. Подобных случаев, когда люди годами жили на соседней территории, а числились законопослушными жителями села, было множество.

«Когда я пришел, единственным документом в селе были еще советские прошнурованные книги учета. Сколько жителей в селе, кто где прописан, где находится, где чья земля было совершенно непонятно. Пришлось начинать с подворовых обходов, знакомиться с жителями. Перезакладка новых похозяйственных книг и сверка проходила с начала 2017 года, после нее выписалось 670 человек», – говорит Сорокин.

Не все проходило гладко. Наведение порядка приводило к конфликтам и спорным вопросам. За годы безвластия люди по собственному усмотрению перекроили сельские земли, самовольно отгородили гектары государственной земли и устроили ореховые плантации. Возникла серьезная проблема с пастбищами для скота.

Майской ночью 2017 года в доме главы прогремел взрыв: в открытое окно бросили гранату. Сорокин не пострадал, он находился в соседней комнате. Было возбуждено уголовное дело, расследование не завершено и сегодня.

«Лично мне никто не угрожал, но в то время была очень напряженная ситуация. Это была первая весна после переписи, многие были недовольны, еще был крупный по местным меркам скандал из-за захваченного пастбища. Я тогда отменил эту самовольность, пригласил прокуратуру, было много шума», – добавил глава.

Настроение бросить все и уехать было, признается Сорокин. Удержал боевой товарищ Темур Надарая, и Сорокин остался, продолжил и дальше работать так, как привык на Севере: много, честно, без лишних слов, соблюдая правила и закон. Устроил себе жилье в одном из классов школы, ездит на выходные к семье в Сухум. Местные долго не могли привыкнуть, что привычное «по знакомству» и «договоримся» с Сорокиным не срабатывает, приходится разговаривать в открытую. Теперь благодарят за сделанное, говорят, дорогу и свет многие обещали, а он сделал. Удивительно.

В мае прошлого года снова по собственной инициативе глава открыл в селе детскую площадку – выстроил сказочный корабль, поставил качели. На открытие устроил праздник с угощением и музыкой. Жители удивлялись, но помогали, чем могли. Зато такой площадки нет больше ни в одном селе.

Дорога в Хашту хорошая, ее отремонтировали на средства комплексного плана. Въездная арка в село заросла настолько, что ее просто не видно среди деревьев и кустов. Нашел средства, организовал местных, дорогу расчистили, арку покрасили, скоро засветится огнями. В процессе расчистки обнаружил заброшенный памятник на месте гибели миротворцев в 1994 году. Привел в порядок, договаривается о переносе его в Музей боевой славы в Сухум. Чтобы помнили.

Около 70% жителей Хашты – люди пенсионного возраста, живет и здравствует даже 103-летняя Кето Табагуа – она до сих пор работает в поле, не теряет бодрости и поучает детей. Более молодые уезжают на заработки – в Грузию, Европу, Россию. Помогают оттуда деньгами, на которые оставшиеся здесь зачастую и нанимают работников для обработки плантаций и сбора урожая. И если раньше требовался минимальный уход за посадками, теперь без многократного затратного лечения урожай не собрать. Администрация района обеспечивает лекарствами, помогает техникой, но без собственных вложений и тяжелого труда заработать на орехе не получится.

Складывается парадоксальная ситуация: одни галцы становятся гастрабайтерами в Европе, чтобы заработать на гастарбайтеров, которые приезжают в Гал. Это ненормальная ситуация, считает Сорокин, но она будет существовать до тех пор, пока экономика Абхазии не заработает.

«Перспективная и активная молодежь в надеже устроить свою жизнь стремиться из села уехать, здесь их ничего не ждет, только хозяйство в деревне. Поступить в российские вузы не позволяет низкий неконкурентный уровень образования и незнание русского языка. Наиболее смышленые поступают в Грузию, этому всячески способствуют льготы для галских абитуриентов, да и язык выучить в окологрузинской среде легче, – рассказывает Сорокин. – Молодых можно понять, оставшись здесь, они не имеют никаких перспектив. Вот недавно из Европы в Хашту к престарелым родителям вернулись трое жителей, немолодые, но еще крепкие. Говорят, что хотят перевезти и семьи. Посмотрим. А буквально сегодня хоронили местного жителя – его привезли из Франции, выполнили его последнюю волю – похоронить в родной земле».

О том, что молодые покидают родное село, говорят и в школе. Впервые в этом году все классы набраны без параллелей, в классах минимальное количество учеников: в первый класс пришли 13 учеников, в выпускном классе 23 ученика. Всего в школе 182 учащихся, коллектив из 30 учителей охватывает все предметы.

За исключением 9-11 классов, где предметы преподают на грузинском языке, обучение ведется на русском языке, с этого года абхазский язык введен и в подготовленном классе. Но отсутствие языковой среды, недостаток общения с носителями языка сказывается на результате обучения: русский язык так и остается только предметом в школе, на нем не говорят ни дома, ни со сверстниками. Именно поэтому выпускники прошлого года в основном поступили в грузинские вузы, поступление в вузы Абхазии или России им не по силам.

Как рассказала завуч школы Лариса Хупония, проблемы в Хаште такие же, как и в других сельских школах: требуется серьезный ремонт помещений, средства на оснащение и отопление классов. На выделенные из Фонда президента средства в школе поставили пластиковые окна. Собственными силами школа и родители поддерживают порядок в классах. Но самая главная проблема – это отсутствие зала для проведения мероприятий. Спортивный зал в школе есть, работают секции, библиотека, организован даже Экологический клуб. Есть просторное помещение для зала, но нет средств на ремонт.

«Наши дети участвуют во всех мероприятиях, и районных, и республиканских, выезжают на экскурсии. Но провести праздник в родных стенах негде, мы только надеемся на помощь», – говорит завуч.

Безопасность в Хаште и соседних селах гарантируют российские пограничники. По дороге располагается несколько городков военнослужащих, проезжающих могут остановить для проверки документов. Хашта село приграничное, у многих участки у самой реки. После того как границу оборудовали и усилили контроль в местах стихийных переходов, местных жителей часто задерживали за нарушение режима, штрафовали. Главе приходилось подтверждать место жительство нарушителей и выручать их. Сейчас уже местные привыкли, что о своих передвижениях лучше предупреждать заранее, а переход совершать через официальные КПП. При этом криминальные происшествия случаются нечасто, позади те времена, когда похищения людей были ежедневной реальностью.

«Вы спрашиваете, какие у главы трудности? – говорит Виталий Сорокин. – Каждая беседа с жителем – проблема: документы, финансы, здоровье… Чем могу, помогаю, для этого и есть глава села. Бывает, заменяю всех – и ветеринара, и участкового, и священника даже… Организовать можно все, надо просто не бояться поработать».

Зоя Чача

газета «Мырзаканаа»

Нужная газета